Он скептически посмотрел на меня. — Ты знаешь, кем в греческой мифологии был Прометей. Не могу поверить, что ты, до сих пор, не догадалась.

Ну и дела, он заставил меня почувствовать себя глупой.

Он рассмеялся.

Я посмотрела на него. — Ты прочитал мои мысли, да?

— Извини.

Он совсем не выглядел раскаявшимся. — Ты сама это сказала. Прометею приписывают создание человечества. Подумай об этом. Что делает Дедал?

— Пытаются создать идеальный вид, но в действительности они ничего мне не говорили.

Он покачал головой, потянувшись и постучав пальцем по мясистой части моего локтя. — Когда ты только мутировала, ты получила своего рода сыворотку. Это была первая сыворотка, о которой узнал Дедал, но они захотели что-то по лучше, что-то по быстрее. Прометей — это то, что тестируется сейчас, и не только на людях, исцеленных Лаксенами.

— Я... — сперва я не поняла, а потом подумала о тех пакетах в комнате, где больные пациенты получали лечение, это было собственным изобретением Дедал. — Они дают его больным людям, да?

Он кивнул.

— Значит, что Прометей и есть ЛГ—11?

Когда он снова кивнул, я с трудом удержалась, чтобы не засыпать его вопросами, и не возбудить любопытство Арчера. — Почему ты рассказываешь мне это?

Он слегка развернулся и снова запустил лифт. Бросив на меня долгий взгляд, он просто сказал. — У нас есть общий друг, Кэти.

Глава 17

КЭТИ.

Я едва могла сдерживаться, пока ожидала Дэймона. Мы не злоупотребляли привилегиями в ванной, зная, что они хотели, чтобы мы сделали. Прошла вечность, прежде чем я почувствовала покалывание, пробежавшее по моей шее. Выдержав пару минут, я бросилась в ванную и тихо постучала в дверь его камеры.

Он оказался там через секунду. — Скучала?

— Перейди в свою форму.

Я переместилась с одной ноги на другую. — Ну же.

Он странно посмотрел на меня, но спустя секунду уже был похож на светящуюся комету.

Что случилось?

Впопыхах я рассказала ему о жутком ребенке в коридоре, о том, что рассказал о них Арчер, чем на самом деле являлся Прометей, и о том, что Арчер сказал, будто у нас есть общий друг. Я не верю ничему из этого, но с другой стороны, Арчер никому не говорил о том, что уловил от меня или от тебя, или говорил, но по некоторым причинам, из-за этого нас не вызывали.

Свет Дэймона запульсировал. Иисус, это продолжает становиться все более странным.

Я и сама знаю. Я облокотилась о раковину. Если они решат подвергнуть этому кого-то еще... Я содрогнулась. То на этот раз, может быть, они просто подождут, пока он сам мутирует.

Либо так, либо у них будет очень большой счет за уборку.

Фу. На самом деле...

Он поднял светящуюся руку. Теплые пальцы погладили мою щеку. Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

Мне жаль, что тебе пришлось участвовать в этом. Я сделала глубокий вдох. Ты же знаешь, что случившееся с Ларгеном не твоя вина, правда?

Да. Знаю. Поверь мне, Котенок. Я не собираюсь брать на себя то, в чем я не виноват. Его вздох прошел сквозь меня . И так, на счет Арчера...

Еще несколько минут мы говорили об Арчере. Мы оба согласились с тем, что существовал большой шанс, что именно он был одним из парней Люка, но в этом не было смысла. У Арчера явно был доступ к ЛГ—11, и он сам мог достать его для Люка. Мы не могли доверять ему, и мы не собирались снова совершать ошибку, доверившись кому-то.

Но у меня была идея. В которой заинтересовался бы и Дэймон. Как только мы получим в руки ЛГ—11, у нас будет всего один шанс сбежать. И если истоки, действительно, были как хищники, тогда они могли бы стать прекрасным отвлечением, дав нам время на побег.

Не важно, что мы сделаем, это будет рискованно, примерно с 99% шансов на провал. Но мы с Дэймоном оба чувствовали себя увереннее, больше полагаясь друг на друга, чем просто на Люка и, возможно, Арчера. Мы слишком часто в прошлом сжигали мосты.

Дэймон принял свою человеческую форму и быстро поцеловал меня, прежде, чем мы разошлись по своим комнатам. Это всегда было самым трудным — заставить себя пойти в свои собственные кровати — но последнее, в чем мы нуждались, это рисковать быть пойманными в момент... друг друга. Каждый раз, когда мы были вместе, казалось, что это произойдет. Так же мы не до конца верили, что они позволили бы нам приходить и уходить из комнат друг друга — все воспринималось, как тест.

Я направилась обратно к своей постели. Присев, я подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Эти тихие моменты бездействия были хуже всего. В мгновение ока, вещи, о которых я не хотела думать, прокрались в голову и вытолкнули то, на чем мне надо было сконцентрироваться.

Я действительно хотела, чтобы Дэймон увидел, что я держала все вместе, что ничего не вылетало из моей головы. Я не хотела, чтобы он волновался обо мне.

Закрыв глаза, я подняла голову. Я сказала себе самое убогое из всего возможного: в конце темного туннеля был свет. Я дополнила это точным изречением: нет худа без добра.

Я задалась вопросом, как долго я смогу утешать себя этим.

ДЭЙМОН.

Удивительная команда Дедал на этот раз действительно подождала, пока мутация установится. Это был другой новобранец, который, по—видимому, был чрезмерно восторженным.

Этот пронзил себя в грудь, прямо под сердцем, вместо кишок. Как неаккуратно. Кэт снова была здесь, словно свидетель того, что я исцелил этого идиота. В общем, это был относительный успех, если не считать того, что я не смог подобраться близко к ЛГ—11. Чертовски обидно, потому что сыворотка была в шприце.

Кэт и я не надеялись на Люка, но если мы все—таки сможем заполучить ЛГ—11, и если обнаружим того человека, будь то Арчер или нет, кто мог бы помочь нам, то я собирался вытерпеть всё это. План Кэт подразумевал освобождение детей, что было лучшим, из того, что мы имели, но техническая сторона того, как мы это могли сделать, оставалась неизвестна. Не говоря уже о том, что мы понятия не имели о том, во что ввязываемся. Как бы сильно я не хотел это признавать, в этом здание находились невинные люди.

В течение трех дней, пока мы ждали, когда второй подопытный кролик продемонстрирует признаки изменения, меня попросили исцелить еще троих солдат и одно гражданское лицо — это была женщина, которая выглядела слишком нервной, чтобы подписаться на такое без принуждения.

Она не наносила себе ран, ей просто ввели смертельную дозу чего-то.

И я не смог исцелить ее, как и остальных. Я не знал, что это такое, но было ужасно. У нее изо рта пошла пена, появились судороги, я пытался ей помочь, но не смог ничего сделать. Я не сумел увидеть повреждение в своей голове, и это просто не сработало.

Женщина умерла прямо там, перед испуганным взглядом Кэт.

Нэнси отнюдь не была счастлива, когда они вывозили на тележке неподвижное тело женщины. Ее настроение ухудшилось на четвертый день, когда Прометей, так же известный как ЛГ

—11, дали второму солдату, которого я исцелил. Позже в этот же день он скончался, шлепнувшись о стену. Я не знал, почему они пытались пробежать сквозь них, но это был уже второй случай.

На пятый день ЛГ—11 ввели третьему объекту. Он протянул еще двадцать четыре часа, прежде чем истечь кровью через все имеющиеся отверстия, даже пупок. Именно так мне сказали.

Смерти накапливались, одна за другой. Было трудно не принимать все на свой счет. Винил ли я себя? Черт возьми, нет. Бесило ли это меня и заставляло ли желать облить все здание бензином и закидать спичками? Черт, да.

Большую часть дней они держали меня вдали от Кэт, позволяя нам находиться в одной комнате, только когда я исцелял, и у нас бывало по несколько минут в нашей ванной секретов.

Этого было не достаточно. Кэт выглядела такой же изможденной, как и я, что, как я думал, даст моим гормонам отдохнуть, но это было не так. Каждый раз, когда я слышал, как включается душ, я должен был призывать каждую унцию самоконтроля. В ванной не было камер, и я мог вести себя тихо, что прекрасно подходило для маленького приключения, но черта с два я стал бы рисковать шансом сделать маленьких Дэймонов в этой адской бездне.